Читать интересную книгу Доллары за убийство Долли [Сборник] - Жорж Клотц

— На каком языке они между собой разговаривали?

— По-французски. Один из них, довольно полный блондин лет тридцати, говорил с сильным венгерским акцентом. Он казался взволнованным, ему явно было не по себе. Третий — француз средних лет — был одет хуже, чем его спутники, и к их социальному слою, по-видимому, не принадлежал. Выйдя из такси, мужчина восточного вида расплатился, после чего все трое двинулись вдоль улицы Тюренна по направлению к дому, где живет переплетчик.

Не будь этого разговора о такси, Мегрэ, пожалуй, так и не вспомнил бы о приключении своей жены.

— Послушай, поскольку ты уже связан с таксистами, может быть, разберешься в одной истории, которая произошла сегодня утром. К нашему делу она отношения не имеет, но меня весьма заинтриговала.

Однако Люка не был столь уж уверен, что случай с госпожой Мегрэ не имеет отношения к делу Стевельса. Ведь старший инспектор стремился связывать с этим делом самые неожиданные и отдаленнейшие события. Так, по утрам Люка обычно требовал все рапорты муниципальной полиции, желая убедиться, что в них не содержится ничего, касающегося происшествия, которым он теперь занимался.

В своем кабинете Люка проделывал грандиозную работу, объем которой не мог даже во сне привидеться публике, читавшей в газетах отчеты о деле Стевельса, словно роман с продолжением.

После того как Мегрэ рассказал Люка в двух словах о встрече своей жены с дамой в белой шляпке и маленьким мальчиком, он попросил инспектора позвонить заодно в полицейский участок девятого округа.

— Раз она каждое утро сидела на одной и той же скамейке в Антверпенском сквере, возможно, она живет в этом квартале. Пусть проверят в тамошних магазинах, гостиницах и меблированных комнатах.

Проверки! В обычное время в отделе находилось одновременно по десять инспекторов, которые составляли отчеты, курили, читали газеты и даже играли в карты. Нынче же редко удавалось увидеть двоих одновременно. Стоило кому-нибудь войти в комнату, как Великий Тюренн выглядывал из своей берлоги:

— Ты свободен, дружок? Зайди-ка сюда на минутку!

И вот уже очередной сыщик отправлялся на поиски.

За пропавшим чемоданом охотились во всех привокзальных камерах хранения и в лавках старьевщиков. Конечно, юный Лапуэнт не имел еще опыта, но, будучи серьезным молодым человеком, он не мог выдумать историю с чемоданом. Следовательно, утром двадцать первого февраля в мастерской Стевельса действительно находился чемодан, который исчез к пяти часам дня, когда Люка явился туда с обыском. Вместе с тем, по свидетельству соседей, Стевельс именно в тот день из дому вообще не выходил и никто не видел также, чтобы Фернанда шла куда-то с чемоданом либо с большим пакетом. Впрочем, возможно, приходил кто-то из заказчиков, чтобы получить из переплета свои книги. Но и это было проверено. Выяснилось, что в тот день в мастерской побывал лишь служащий аргентинского посольства. Уходя, он нес под мышкой тощий пакетик — это был некий дипломатический документ, для которого Стевельс соорудил роскошный переплет.

Наиболее образованный из сотрудников судебной полиции Мартен провел в переплетной мастерской почти неделю, роясь в библиотеке Стевельса и изучая выполненную тем за последние месяцы работу, для чего связывался по телефону с заказчиками.

— Стевельс — удивительный человек, — заключил Мартен. — У него изысканнейшая клиентура, и он пользуется у нее абсолютным доверием. А помимо всего прочего Стевельс обслуживает несколько посольств.

В последнем как раз ничего загадочного не было. Посольства обращались к Стевельсу, поскольку он был специалистом в области геральдики и располагал прессами для тиснения разнообразных гербов. Это позволяло ему украшать переплеты книг и документов символикой всех государств.

— Сдается, вы недовольны, шеф! Вот увидите — что-нибудь обязательно выплывет наружу, — и умница Люка, который никогда не отчаивался, ткнул пальцем в кипу собранных им бумаг.

— В топке калорифера мы нашли зубы, — продолжал Люка, — но они ведь не залетели туда сами по себе! И кто-то послал же телеграмму из Конкарно, чтобы удалить жену Стевельса. Наконец, на темно-синем костюме из шкафа Стевельса мы обнаруживаем пятна крови, которые кто-то безуспешно пытался вывести. Разумеется, мэтр Лиотар волен говорить и делать все, что хочет, но я стоял и буду стоять на том, что эти факты следует объяснить исчерпывающим образом.

Однако же писанина, которой старший инспектор придавал столь важное значение, ни в коей мере Мегрэ не вдохновляла.

— О чем вы задумались, шеф?

— Ни о чем. У меня есть некоторые сомнения.

— Вы хотите освободить Стевельса?

— Нет. Это дело следователя.

— А если бы это зависело от вас? Вы отпустили бы переплетчика?

— Не знаю. Я склоняюсь к тому, чтобы приступить к расследованию с самого начала.

— Как хотите, — ответил Люка несколько обиженно.

— Тебе никто не мешает продолжать работу. Совсем наоборот. Но пойми, если мы расследование затянем, то концов, возможно, уже не найдем. Так бывает всегда, когда вмешивается пресса. Все хотят нам что-то сообщить, и мы в этих бесчисленных сообщениях утопаем…

— Тем не менее водителя такси я нашел! И непременно найду того таксиста, который участвовал в истории с мадам Мегрэ.

Комиссар снова набил трубку и открыл дверь в комнату инспекторов. Там не было ни души — все занимались делом фламандца и где-то рыскали.

— Словом, вы решились?

— Похоже, что да.

Не заходя в свой кабинет, Мегрэ вышел на улицу и подозвал такси.

— На улицу Тюренна, угол Фран-Буржуа!

От этого адреса, который в отделе называли непрестанно, Мегрэ начинало уже, кажется, тошнить.

* * *

Жители улицы Тюренна, да и всего квартала, никогда еще не получали столько удовольствия, как с той поры, когда было начато следствие по делу Стевельса. Ведь их имена, одно за другим, мелькали теперь в парижских и провинциальных газетах. Стоило какому-нибудь торговцу или ремесленнику зайти в кафе «Великий Тюренн», как он оказывался в окружении сыщиков полиции, а заглянув в кафе «Табак Вогезов», попадал в объятия газетных репортеров. Ближних и дальних соседей переплетчика теперь расспрашивали по десять и двадцать раз о том, что они думают о Стевельсе и Фернанде, как объясняют те или иные их поступки.

Но поскольку труп как таковой отсутствовал, а в наличии имелось лишь два зуба, все дело не казалось драматичным и походило скорее на игру.

Мегрэ вышел из такси напротив кафе «Великий Тю-ренн», заглянул туда и, не увидев никого из своих подчиненных, направился к переплетной мастерской, в которой вот уже три недели шторы были приспущены и дверь закрыта. Звонка у входа не было, и Мегрэ постучал, полагая, что Фернанда дома, поскольку отлучалась она обычно только в первой половине дня. С тех пор как Франса арестовали, она каждый день в десять часов утра выходила из дому с судками в руках. В кастрюльках была еда для мужа, и Фернанда отвозила ее в тюрьму Сантэ на метро.

Мегрэ постучал еще раз и увидел сквозь стекло витрины, что Фернанда стоит на лесенке, ведущей из мастерской в подвал. Она узнала комиссара, обернулась, чтобы сказать несколько слов кому-то находившемуся в подвале, и наконец открыла дверь.

Супруга Стевельса была в тапочках и клетчатом фартуке. В этой располневшей, не пользующейся косметикой домохозяйке никто не узнал бы женщину, промышлявшую некогда проституцией на маленьких улочках по соседству с Севастопольским бульваром. Она выглядела идеальной домашней хозяйкой и в обычное время, вероятно, была вполне жизнерадостной.

— Вы хотите видеть именно меня? — спросила она, и вид у нее был очень усталый.

— У вас кто-то в гостях?

Фернанда не ответила. Мегрэ направился к лестнице, спустился на несколько ступенек, наклонился, чтобы заглянуть в подвал, после чего нахмурился. Ему уже докладывали, что в здешнем районе часто появляется Альфонси, который охотно выпивает с журналистами в кафе «Табак Вогезов», но тщательно обходит стороной кафе «Великий Тюренн». Альфонси стоял посреди кухни, где что-то жарилось на медленном огне. Было видно, что он тут вполне освоился, однако приход комиссара слегка смутил его, хотя он и взглянул на Мегрэ с иронической улыбкой.

— Что ты здесь делаешь?

— Вы же видите — пришел в гости, как и вы. Это мое право, не так ли?

Альфонси служил когда-то в судебной полиции, но не в отделе Мегрэ. Несколько лет он работал затем в полиции нравов, где ему в конце концов дали понять, что дальнейшее сотрудничество с ним нежелательно, причем дали это понять, несмотря на то что в определенных политических кругах к Альфонси благоволили.

Будучи мал ростом, Альфонси ходил в ботинках на очень высоких каблуках и, по слухам, еще подкладывал под каждую пятку по колоде карт. Одевался он всегда с чрезмерной изысканностью, а на указательном пальце носил кольцо с большим бриллиантом (настоящим или фальшивым — неизвестно). Уйдя из полиции, Альфонси открыл на улице Нотр-Дам-де-Лоретт частное сыскное агентство и был одновременно его хозяином и единственным служащим. Впрочем, у него имелась секретарша, женщина невзрачной внешности, которая наверняка была его любовницей, ибо именно в ее обществе Альфонси появлялся в ночных кабаре.